«Я ему темную устроил бы»: космонавт Лазуткин - про американца в экипаже, разгерметизацию и сломанный туалет на орбите

Станция «Мир» работала в космосе 15 лет. Фото: Роскосмос.

Летчик-космонавт Александр Лазуткин провел в космосе полгода. Это был 1997-й. И это была невероятно сложная экспедиция. Подробно о ней Герой России рассказывает в интервью КП-Новосибирск.

Часть 1 читайте ЗДЕСЬ.

ДЖЕРРИ ОКАЗАЛСЯ «НЕРУССКИМ»

- Александр Иванович, верно, что в экспедиции экипаж не очень сработался с американским космонавтом?

- Проблемы были с Джерри Линенджером. Чисто внешне, если бы всю нашу жизнь снимала камера, все было спокойно. Мы улыбались - он улыбался. Но по крайней мере я испытывал негатив. Джерри никогда не приходил нам на помощь. Что-нибудь сломается - мы чиним, он - нет. Он говорит: «Ребята, нигде не написано, что я должен это делать». И в итоге он вел себя, с нашей точки зрения, неправильно. Я ему темную устроил бы…

- Я бы сказал: вел себя «не по-русски».

- «Не по-русски», да! Я очень долго после полета считал, что он нехороший человек. Но потом я понял: его так воспитала система. Это человек, которому сказали: «Мы работаем по инструкции». Все прописано. Отступление от инструкции - это нарушение закона. А нарушать закон им не положено. А мы говорим: «Мы - одна команда». Но это наш менталитет.

У него было столько же оснований не любить нас: русские без спроса начинают чем-то заниматься. Ребята, вы нормальные космонавты, не нормальные? У нас тоже прописано: если на станции что-то произошло, мы должны сообщить на Землю. Специалисты на Земле принимают решение и присылают нам свой вердикт. Но у нас, например, разорвался трубопровод и потек теплоноситель. Я вижу, что нужно взять трубочку, соединить эти два конца. А по-хорошему я должен был сообщить об этом на Землю.

В общем, я его не любил. «С таким нельзя работать», - говорил я. И теперь мне стыдно. Нельзя так относиться к людям, которых мы не понимаем. Он - хороший человек. Но он - хороший американец. Мы разные.

- Что вы сейчас сказали бы Джерри, окажись он перед вами?

- Я бы сказал: «Джерри, я благодарен судьбе, что ты появился на моем жизненном пути, что этот полет был, потому что он меня сделал умнее или мудрее». Это был один из случаев, который мои мозги перевернул по отношению к людям. Я перестал делить их на хороших и плохих. И количество хороших людей значительно увеличилось.

На долю космонавтов выпала целая череда испытаний. Фото: Роскосмос

КИНОТЕАТР В КОСМОСЕ

- Майкл Фоул (космонавт, который сменил Джерри) тоже американец. Он оказался более «русским»?

- Да. Оказалось, что он и не американец. Англичанин. Я понимаю, что это две большие разницы. Джерри Линенджера мы отправили на «Шаттле», а Майкл остался. По-моему, первый день был... Наступил вечер, поужинали и по привычке мы с Василием пошли работать (космонавт Василий Циблиев. - Ред.). А он - за нами. Мы ему: «Майкл, иди отдыхай». Джерри, например, соблюдал этот распорядок. «Отдыхай, - говорим. - Ты же гость». А он ответил: «Ребята, я прилетел сюда, чтобы работать с вами». Мы остановились. И он добавляет: «Я прилетел сюда, чтобы вам было со мной хорошо». У меня комок в горле появился, слезы подступили к глазам… Я думаю, у Василия тоже. Он ничего не сказал, а махнул рукой - мол, полетели. И Майкл потом делал все, чтобы нам действительно было хорошо.

Он организовал для нас кинотеатр. Вешал монитор на стенку, подключал к нему видеокамеру. Это раз в неделю было, в пятницу или субботу вечером. Мы брали с собой, например, бутерброды, располагались ножками к этому монитору. В центре лежал/висел/сидел командир, а мы - по бокам. На этой системе только американские фильмы можно было смотреть, и Майкл переводил нам, потому что хорошо знал русский язык.

- Помните, какие фильмы смотрели?

- Самый первый мы смотрели про ныряльщиков. «Голубая бездна» или как-то так назывался. Один раз посмотрели «Аполло-13», картина вышла незадолго до нашего старта. Мы уже смотрели этот фильм в Америке, но на станции мы уже три месяца во всех этих нештатных ситуациях купались, так что лента воспринималась уже по-другому.

Александр Лазуткин не предполагал, каким сложным окажется полет в космос. Фото: Роскосмос.

В СТАНЦИИ МОГЛА ОБРАЗОВАТЬСЯ ДЫРКА ДИАМЕТРОМ С МЕТР

- А летом - снова ЧП: столкновение станции с грузовым кораблем «Прогресс». Из-за чего это произошло?

- У нас была пробная стыковка в марте, и тогда очень плохо работала видеосвязь. На корабле стоит камера, которая смотрит, куда он летит. И изображение с камеры поступает на монитор к человеку, который управляет кораблем. Так вот у нас видеоизображения практически никакого не было. А еще есть система, которая измеряет скорость и расстояние. И на Земле сказали: «Если вы все собрали правильно, значит, эти две системы друг другу мешают». Телевидение выключить - значит, сделать полет слепым. Тогда выключили систему, измеряющую скорость и расстояние.

Еще одна причина - оказалось, что у корабля смещен центр масс, поэтому он себя ведет уже не так, как надо. Выяснилось, что и двигатели у корабля работают с разбросом - разные усилия выдают.

И вот один канал связи обрубили - не можем контролировать ни расстояние, ни скорость, плюс нарушение динамики движения корабля. А еще перед этой стыковкой у нас был очень тяжелый медицинский эксперимент «Сон», когда в течение недели нужно было спать с кучей датчиков на теле, на голове, на глазу, с манжетами, которые измеряют давление. Еще забор крови происходит ночью - в общем, не тот случай, когда по утрам хорошо себя чувствуешь. И плюс ко всему стыковка происходила не во время сеанса связи с Землей, поэтому нам никто не мог сказать, правильно процесс идет или нет. А он шел неправильно. И вместо того, чтобы приблизиться к станции со скоростью 30 сантиметров в секунду, корабль врезался в модуль со скоростью 3 метра в секунду. 7 тонн! Остановить его было невозможно.

- Такие инциденты, наверное, и морально тяжелы?

- Тогда во всех неудачах начали обвинять экипаж. Даже президент Борис Николаевич на вопрос: «Что там у вас творится с «Миром» и почему у вас техника не надежная?» - ответил: «Это не техника виновата, это виноват человеческий фактор». А человеческий фактор - это мы. И когда это случилось, столкновение особенно, я увидел, как изменилось отношение Земли к нам. Не тех людей, которые с нами на связи, а руководства. Было заметно похолодание.

А Василий Циблиев, командир мой, после столкновения перестал спать. Он засыпал ненадолго, а потом просыпался и говорил: «У меня все время перед глазами картина этого режима. Я все время ищу, где ошибся». Потому что он управлял кораблем, который врезался. А Василий работал так, как его учили. Когда мы отрабатывали на Земле режим ручной стыковки, то получили пятерку. Никаких вопросов к нам не было. Вводили нештатные ситуации, которые могут случиться, но мы все равно получили пятерку.

- Вероятно, не все нештатные ситуации можно предвидеть.

- В инструкции не написано: если корабль приближается со скоростью 3 метра в секунду, то нужно делать то-то. Василий уводил корабль туда, куда считал нужным. А если бы он сделал все по бортдокументации, то корабль ударился бы в другое место и просто вырвал бы модуль.

- Это было бы смертельным для экипажа?

- Ну конечно. Это не маленькая дырочка, а дырка диаметром с метр.

Побывав в студии Радио «Комсомольская правда», Александр Лазуткин оставил автограф.

Фото: Вадим АЛЕКСЕЕВ

«ХОТЬ ТРАВИНКА ПРИСНИЛАСЬ БЫ…»

- Мы с вами прошлись далеко не по всем инцидентам на корабле. У вас еще и туалет ломался…

- Это, может, комедийным кажется. Но тогда я почувствовал, что самая главная система - это не та, которая кислород производит. Она сломалась - мы ее на следующий день или через день починили. И не та, которая углекислый газ забирает… Вот если туалет сломался - ты не побежишь на улицу.

- А чему там ломаться-то?

- Сломалась автоматика. Там ведь не вода используется, а воздух. И работает вентилятор. Так вот он включался и выключался когда захочет. Потом мы его починили, и все стало хорошо.

- Александр Иванович, а что снится космонавтам?

- Когда уже два месяца прошло, думаю: «Хоть травинка приснилась бы...»

- Трава у дома?

- Трава - это много. Хоть бы одна травинка! Ничего не снилось в течение всего полета.

- А сейчас снится космос?

- Нет. Но сейчас и нет тоски по космосу. Тот космический полет перестроил мое мировосприятие. Я считал, что у нас особая роль, ведь мы летаем в космос. А на самом деле наша Земля - большой космический корабль. И мы все на нем - космонавты. А если мы - космонавты, то чего мне мечтать о том, что я увидел бы и почувствовал бы со стороны?

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Я подумал: «Вот он, подвиг человека!»: космонавт Александр Лазуткин рассказал, как тушили пожар на орбите

Ровно 20 лет назад в Тихом океане «похоронили» легендарную станцию «Мир». Но ее история могла закончиться гораздо раньше. Однажды в космосе произошла целая серия ЧП, которые едва не погубили экипаж (подробнее).