«Путин хотел донести ощущение, что все идет нормально»

Михаил Юрьев и Илья Савельев обсуждают главные темы в эфире Радио «Комсомольская правда»

Савельев:

- В студии «Главная тема» - это наше шоу. В студии Михаил Юрьев и Илья Савельев.

Юрьев:

- Как-то ты нас сразу так опустил – шоу. Я понимаю, что в слове «шоу» ничего плохого нет, но как-то себя шоуменом не считаю. Да и тебя тоже.

Савельев:

- Ну как мы назовем – программой?

Юрьев:

- Программой.

Савельев:

- Обычно с нами в этой студии в эфир выходит еще и Михаил Леонтьев. Но Михаил Леонтьев человек корпоративный и корпорации принадлежит больше, чем друзьям.

Юрьев:

- И вышел в данный момент в Париж в командировку вместо эфира.

Савельев:

- Так что у него причина уважительная. А у нас уважительных причин не было. Поэтому мы здесь.

Юрьев:

- Тяжелое, между прочим, место службы. Без всякой иронии говорю. Это же не тот Париж. Одни эмигранты-арабы, нагло себя ведущие. То еще удовольствие.

Савельев:

- Да и вообще многие с иронией относятся к службе в «Роснефти», а я вам скажу так, что мы видим, как это происходит у Михаила Владимировича Леонтьева. И это вовсе не сахар абсолютно.

Юрьев:

- Кто-то относится с иронией, в том смысле, что считают, что компания эта неэффективно управляется. Или Леонтьев плохо исполняет свои обязанности по продвижению имиджа «Роснефти». Это пожалуйста. Но в чем Илья абсолютно прав, что нельзя считать, это просто не соответствует действительности, что она легкая. Работа адова. Я не представляю, сколько денег мне нужно было бы заплатить, чтобы я согласился на такую работу.

Савельев:

- А сколько вам денег нужно заплатить, чтобы вы хоть что-то согласились делать, что вам чужой человек говорит?

Юрьев:

- За большие деньги, наверное, сделал бы. Но, конечно, за очень большие.

Савельев:

- Ядумаю, есть только один человек, который, если бы попросил, вот он сегодня пресс-конференцию давал.

Юрьев:

- Всегда, когда он меня просил, я и делал.

Савельев:

- Там не в деньгах дело.

Юрьев:

- Пишите к нам на клубный сайт. Раз в два месяца мы будем подводить итоги, и пятеро наиболее отличившихся, чьи посты будут наиболее интересные, вдумчивые, а вовсе не по принципу «кто похвалит нас лучше всех», мы с этими людьми встретимся, в том числе я лично, для беседы. Может, это будет ужин, дискуссия на два-три часа. Кто не из Москвы – поможем доехать. Это рекордсмены за два месяца. Рекордсмен за полгода – один со мной проведет вечер, но не в том смысле, а в смысле того же самого. И победитель за год получит право, если он того хочет, вместе со мной или с Леонтьевым, но просто это надо еще Леонтьева заставить, написать большую статью куда-нибудь, мы решим, куда ее размещать.

Савельев:

- Мотивация более чем достаточная.

Юрьев:

- Дерзайте, граждане.

Савельев:

- На сайте Главтема.рф мы публикуем наши выпуски. Выпуск является поводом для дискуссии. Потому что снизу есть комментарии. И в этих комментариях вы задаете вопросы, пишете свои соображения на обсуждаемые или вообще абстрактные темы. Также я призываю вас писать и в более развернутом формате. Это статьи или эссе. Они на сайте тоже размещаются.

Юрьев:

- Хотя их можно писать и просто в комментариях.

Савельев:

- Сегодня мы начинаем интеллектуальное соревнование.

Юрьев:

- Интеллектуальную игру.

Савельев:

- Перейдем к темам. Главная и сама громкая тема, уже не первый год, это, конечно же, Прямая линия с Владимиров Владимировичем Путиным, которая прошла сегодня в Москве. Длилась 3 часа с лишним. Теперь это тоже спортивное соревнование – сколько президент выдержит. В 2013 году была самая длинная Прямая линия – 4 часа 47 минут. Рекорд был. Каждый год прямая линия несет какой-то посыл обществу. Владимир Владимирович понимает, зачем он это делает. И он какое-то настроение хочет донести. Вы уловили то, что в этом году он пытался донести до людей?

Юрьев:

- Мне кажется, что уловил. Я просто не знаю, правильно ли. В чужую душу-то не заглянешь. Он хотел донести ощущение, что все идет нормально. Все развивается. Там строится завод, здесь это, здесь мост. Сейчас будем пост на Сахалин делать. Ничего сверхъестественного. Не то чтобы на Юпитер уже первые слетали, нет, но все развивается. Мы не стоим на месте, мы не идем назад. Мы идем вперед, пусть не так быстро, как всем, включая и его, бы хотелось. Но лучше медленно идти вперед, чем идти назад, как многие из наших, раньше бы я сказал – ближних, а теперь уже и довольно дальних соседей. В основном сейчас в мире все назад идут. Количество стран, которые идут вперед, ну кто – мы да Китай.

Савельев:

- Предлагаю слушателей высказывать свои соображения на эту тему. Прямая линия была опять – сеанс психоанализа.

Юрьев:

- И психотерапии.

Савельев:

- Ребята, есть проблемы, мы их видим. Но власть становится более открытой. Вопросы публиковались практически без премодерации, достаточно жесткие, все это было видно. Думаю, что мы этот сигнал услышали.

Владимир из Москвы:

- В конце 80-х годов давали цифру, что мировая экономика на 20 % экономика Советского Союза. Сейчас мы занимаем около 2 %. То есть мы в 10 раз стали слабее. Пускай, Союз развалился. А остальное, получается, рыночники в десять раз ослабили нашу страну. И Путин делает ставку на этих рыночников. Того же Кудрина – это же советник Гайдара. Далее. Вам не кажется, что в связи с тем, что мы не решаем проблемы тех же пятиэтажек, в Москве начинают решать, а в провинции? А виадуки, а тоннели, а мосты? Они же начнут в один прекрасный момент рушиться. И мы придем к военной диктатуре. Потому что только диктатура сможет решать эти проблемы. Рыночники в том виде, в котором они сейчас существуют, эту проблему, я думаю, не решат.

Юрьев:

- Спасибо. Начну с конца. Вы указали на опасность военной диктатуры. Я себя поймал на мысли, что ни хрена мне не страшно. Слава богу, была бы, может, и неплохо. Но это, скорее, шутка. Хотя и не совсем. Это очень хороший, интересный вопрос. Я им специально занимался. Действительно, в конце 80-х, в 70-х еще, когда я учился в школе, хорошо помню эти цифры. 20 % мирового ВВП – это СССР. И 29 % мирового ВВП – это США.

Савельев:

- Это были реальные цифры или все-таки политический пиар?

Юрьев:

- Вот! Вопрос, конечно, интересный. Сразу скажу вывод, потом его обосную. Натянутые были цифры. И тут дело не в том, что жульничали. Тогда как раз, как и сейчас, старалась власть не врать напрямую. Не Украина все-таки. Скорее, речь идет о другом. Поверьте мне, все методики подсчета ВВП, которые существуют в мире, все без исключения, они всегда считают, просто это так устроено, не в денежных, а в натуральных показателях. И это очень справедливо. Потому что мы с вами просто знаем, когда телефон Apple стоит в два раза больше, чем такой же Samsung, не будучи лучше его ни на один процент. Соответственно, страна, которая выпускала бы столько же Apple, имела бы в два раза больше ВВП. С хрена ли это? Это ни о чем бы не говорило. Поэтому сравнивают в натуральных показателях. И поэтому ВВП сама по себе цифра бессмысленна, она осмысленна только в сравнении либо с твоим же, этой же страны, ВВП предыдущих лет, либо с ВВП этих же лет, но других стран. Важно только считать по одной методике. И в этом смысле как раз очень важно, чтобы вырос ВВП, у тебя должна увеличиться добыча нефти. Чтобы вырос ВВП за счет нефти. А просто рост цены на нее не дает вклада в ВВП. Так устроены подсчеты. Но в них таится и лукавство. В Советском Союзе, когда говорится, что джинсы не выпускали, - выпускали, но такие, что на них без боли смотреть было трудно.

Савельев:

- Сразу половые тряпки.

Юрьев:

- Нет, они годились в качестве того, для чего джинсы в середине девятнадцатого века в Америке и были изобретены. А именно, для того, чтобы за коровами ходить. На скотном дворе я как раз в них работал конным пастухом, поэтому с уверенностью могу сказать, что для этого они годились. Но больше ни для чего они… даже мыслей таких не было. Так вот, пара таких джинсов при сравнении с ВВП Америки считалась как пара джинсов Levi Strauss. А как по-другому? Джинсы Versace, если она тогда уже были, они, да, в другой товарной группе считались. А это обычные рядовые джинсы. Но на самом деле, как вы догадываетесь, некая разница была. Так же, как была разница, при всем моем уважении к нашему автопрому, при том, что я считаю, что его не совсем заслуженно хают и хаяли, но, тем не менее, «Жигули» не совсем соответствовали «Шевроле». А по подсчету ВВП это было одно и то же. Есть масса оценок. Я вам скажу так. Реально мы составляли не… Наверное, ближе была бы цифра процентов 14.

Савельев:

- Но это все равно существенно.

Юрьев:

- Второе. Не забывайте, что в 1991 году мы потеряли половину населения. А власти СССР изо всех сил старались сделать так, чтобы производство было равномерно распределено по всем республикам.

Савельев:

- На что и напоролись.

Юрьев:

- И потом, производительность труда у нас же не выросла. Если потеряли половину населения, значит… Даже если я прав про 14 %, превратите их в 7 % тут же одномоментно, просто сразу. Это останется такое же ВВП на душу населения. Кроме того, с чего вы решили, что мы сейчас занимаем 3 %? ВВП 2 трлн. от 60 трлн. – это 5 %. Ну вот 5 % с 7 % и сравнивайте. Но вы еще учтите и такую вещь, что экономика СССР была крайне неэффективной. И очень много выпускала того, что было просто никому не нужно. Многие заводы у нас совершенно бандитским и недопустимым образом разорили в прямом смысле, превратив непонятно во что. Хорошо, если там борделей настроили. А то, бывает, просто ни во что. Так бурьяном и заросло. Непонятно, зачем закрывали. Причем прекрасные вещи. Я прочел в одном материале, что недалеко от Москвы в одной из северных областей сырный завод, на котором изобрели в прямом смысле и выпускали пошехонский сыр, который стал в большой степени визитной карточкой, одним из лиц нашей страны и для себя, и для внешнего мира. Наша блистательная приватизация имени Чубайса привела к тому, что завод этот разорили. Бурьян, ничего там нет. Даже чего-нибудь менее полезного для общества. Но не надо забывать, что многие заводы, тем не менее, закрылись потому, что то, что они выпускали, мягко говоря, было никому не нужно. Достаточно сказать, что был такой завод в Москве, мне его включили в состав объединения в конце СССР, который назывался… обращаю ваше внимание, 1990 год, не 1920-й, завод программного обеспечения. Он делал большие деревянные ящики для складирования вот таких дисков. Большой завод. Там несколько тысяч работающих. В общем и целом можно на это сказать так. Рыночники наши, конечно, реальный ВВП, каким бы он ни был, с учетом того, что Российская Федерация, не СССР, к концу 90-х уронили в два раза. Но мы давно превысили уровень 1991 года, поэтому можно на эту тему расслабиться. А потом еще про мировую экономику не забывайте одну вещь. Она растет. Мировая экономика сейчас и в 1988 году – это две большие разницы в деньгах.

Савельев:

- Ситуация незавидная, но не драматическая.

Юрьев:

- Я ничего драматического не вижу. Я считаю, что экономика, безусловно, наше слабое место. Что-то с ней надо срочно делать. У меня есть твердое даже не то что ощущение, а и знание того, что президент это осознал, совсем недавно, но осознал. Прекрасно понимает, что та команда, которую вы указывали, наших блистательных рыночников, может, борозды не испортит, но и глубоко точно не вспашет. Ну, и думает, что сейчас делать.

Теперь по вашему второму вопросу. По поводу разрушающейся инфраструктуры. Проблема эта власти известна. Дорожное строительство, включая мосты и тоннели, оно у нас недостаточно, но, тем не менее, оно вышло на уровень, которого никогда не было, включая СССР.

Савельев:

- И сложность конструкций, по сравнению с СССР, не идет ни в какое сравнение.

Юрьев:

- Обычная автомобильная дорога?

Савельев:

- Конечно. Сравните МКАД, которая была и которая сейчас.

Юрьев:

- Согласен. Это даже не важно. Важно, что проблема эта есть, она решается. В каком объеме и с какой интенсивностью, ну, исходя из того, сколько ресурсов в стране, в первую очередь – денег. Вы можете сказать про деньги, что, если бы их меньше воровали, больше бы оставалось. Но это проблема не только мостов и жилья, это проблема чего угодно другого в равной степени.

Савельев:

- по поводу Кудрина, Владимир, консенсус у нас, по-моему, у всех одинаковый.

Юрьев:

- На нашей передачей «ГлавТема» между слушателями, редакцией и ведущими абсолютный консенсус.

Савельев:

- На связи Кирилл из Москвы.

Кирилл:

- Мы хотим выразить вам почтение, Михаил. Мы к вам относимся как к одному из немногих русских, оставшихся на сегодняшний день…

Юрьев:

- Спасибо. На земле!

Кирилл:

- Вы понимаете, о чем я. Так вот, вы ответили на мой первый вопрос – по поводу экономики. Что Владимир Владимирович осознал. Я вспомнил, он, наверное, еще раньше осознал, потому что, если помните, он пытался Глазьева назначить главой Центробанка.

Юрьев:

- Нет, не пытался. Это была пущенная либералами в правительстве утка, которые испугались, что его назначат, и решили, что лучший способ этому воспрепятствовать, это сделать утечку, что его уже президент решил назначать. Он не любит таких вещей.

Кирилл:

- Даже так! Чтобы сразу убрать его оттуда изначально. А второй вопрос. У нас ситуация достаточно катастрофическая в той связи, что у нас больше полстраны уже разговаривают матом, девочки 12-13 лет ходят в шортах,раскрашенные, тоже разговаривают матом, курят, пьют пиво и прочее.

Юрьев:

- Я бы сказал, что прочее-то гораздо хуже, чем то, что вы уже упомянули.

Кирилл:

- Об этом и речь. И это страшно. Потому что у нас национальное самосознание как было вытравливаемо, так это и продолжается в том же духе. Такое впечатление, что на это все старательно закрывают глаза.

Юрьев:

- Смотрите, я согласен с вами процентов, наверное, на восемьдесят. Я согласен на предмет некоторой моральной деградации, особенно молодежи. Я не согласен про мат. Я готов целовать крест, я хорошо помню, что и в 70-х, и в 80-х годах даже в Москве, а уж если отъехать, то просто других слов не использовалось. И в этом смысле ничего не ухудшилось. Хорошо помню походы на танцы где-нибудь в сельской местности. И не сказал бы, что все девушки разговаривали там на языке Пушкина. Для меня это не абстракция, я это все хорошо помню. И насчет пить, курить, девушки уже тогда это массово делали. Но в целом я с вами согласен, что, действительно, у нас в сфере национального самоопределения русского народа и национального самосознания пока, к сожалению, подвижек нет. Если в сфере политики, направленной на рост национального самосознания и национальной гордости российских людей, как в имперском смысле, с этим все хорошо. и мы видим резкий рост этого самого национального самосознания нас, как россиян, и особенно после ситуации в Сирии, до этого – присоединение Крыма и так далее.

Савельев:

- Олимпиада.

Юрьев:

- Да. Но особенно вот эти силовые вещи. Очень способствует росту нашего ощущения, что мы вот такие, мы вместе, мы лучше остальных, а к то с этим не согласен, может идти на три буквы те самые, которые девушки используют. Это, конечно, имеет место. Но этого мало. Это обязательная вещь, но надо всегда помнить, что у нас есть народ, который составляет порядка 80, и даже больше, процентов населения, это русский народ. У нас есть государствообразующий народ. Есть государства, в которых таковых нет. Например, англосаксы в Америке не составляют 50 процентов. Кстати, почти никогда не составляли 50 процентов. Потому что там очень много было людей - эмигрантов из стран с немецкоязычным населением, из Северной Европы и так далее. Поэтому в этом смысле не всегда и везде так есть, но вот у нас это так. Кстати, как и в Китае, который в этом смысле тоже на нас похож. То есть у нас есть народ, который составляет большую часть населения. Так, что все остальные являются национальными меньшинствами. Это нисколько не оскорбительно, но это факт. Коль скоро мы даем все возможности и всегда давали, никогда не мешали в этом, культурному и национальному развитию в широком смысле всех народов, которые традиционно проживают на нашей территории. Татары – самый большой из них. А сейчас вообще кому угодно. Если в советское время были народы, которым, тем не менее, не давали национально развиваться, в первую очередь это евреи, китайцы и немцы, которые считались представляющими угрозу внешнеполитическим установкам, то сейчас и эти три народа вполне себе, от своих газет и храмов, да что угодно, никто никого не дискриминирует, даже в правительстве, правда, китайцев нет, но и немцев, и евреев – сколько хочешь. Поэтому все это хорошо и правильно. Я это поддерживаю не двумя, а десятью руками, если бы у меня еще восемь было. Вопрос в том, что, а русский-то народ чем хуже? Я прекрасно понимаю, почему у нас действует жесточайший запрет на любые проявления. Скажи; «я – россиянин и я этим горжусь», - тебе только руку пожмут. Скажи: «я – русский», - ну, как-то не то что…

Савельев:

- Это уже лозунг националистов.

Юрьев:

- В кутузку не потянут, но так как-то. Да, ты прав, чего бояться-то?

Савельев:

- Это не фигура речи, это впрямую пишется на майке. Если ты идешь в майке, на которой написано «Я – русский», то ты автоматически приравниваешься в ультраправым.

Юрьев:

- Справедливости ради надо сказать, приравниваешься не в смысле, что тебя сразу в тюрьму волокут, но с подозрением смотрят. И мне кажется, что этому пора положить конец. И пора сказать, что русские должны иметь такие же возможности национального развития, не формальные, а реальные, как и любые другие народы в нашей стране. И все это происходит на одном уровне сознания. А на другом уровне происходит наша самоидентификация как жителей великой державы. И вот здесь мы, особенно когда мы противостоим внешнему миру, здесь, конечно, мы уже никто не считаемся, кто из нас русский, кто из нас чеченец, кто из нас татарин, кто из нас бурят.

Савельев:

- Вторая мировая дала нам такой опыт, чтобы не разбираться в этом. Но все-таки то, что мы размыливаем самоидентификацию именно русского человека…

Юрьев:

- Да мы ее не размыливаем, мы ее запрещаем. И это никуда не годится.

Савельев:

- Мне кажется, это наследие Советского Союза. Ведь там же так и было, по сути.

Юрьев:

- Да. Неформально последние десять лет, где-то с конца 70-х, начали набирать силу такие течения в партийном руководстве страны, которые как раз бы за возрождение русских, легкий такой, мягкий русский национализм. Но до официальной политики это не дошло. Не успело.

Савельев:

- У нас на связи Александр.

Александр:

- По поводу русских – полностью согласен. Я друг Дмитрия Демушкина, мы с ним общаемся. Я писал статью по русским. Он сказал, что русские, которые живут в коммунальном коридоре, а каждый народ имеет свою определенную культурную независимость, автономность, это не есть хорошо. Этот вопрос надо как-то решить. Как-то Михаил Зиновьевич сказал, что нас ожидает большая глобальная война, ядерное оружие не остановит. После чего образуются четыре-шесть блоков, у которых не хватит сил на дальнейший конфликт друг с другом. Не могли бы вы очертить географически, как это получится? И второй вопрос. Я вас приглашал строить Сергиеву лавру.

Юрьев:

- Я регулярно туда езжу. В ближайший раз поеду сто процентов, если не будет какого-то ЧП, 18 июля, в день памяти Сергия Радонежского. Я каждый год в этот день туда езжу.

Александр:

- Вопрос такой. Вы человек православный. Есть ли какой-то промысел Божий относительно России как некоего новозаветного субъекта, как Израиль, как только евреи отходили от Бога, делали золотого тельца, они сразу попадали в какие-то проблемы. Не может быть какой-то промысел быть относительно России как самого сильного хранителя православной веры? И в случае нашего отступления нас либо мягко, либо жестко возвращают на путь обратно.

Юрьев:

- Понимаю ваш вопрос. Я не могу на него ответить так, чтобы он казался доказательным хотя бы мало-мальски основной части населения и даже слушающим. Я внутренне абсолютно уверен, что ровно так, как вы сказали. Поскольку мы единственный народ, в котором вера реального в больших народных массах еще жива. Из больших народов единственный. Достаточно посмотреть на очередь, когда мощи привозят. И сравнить это с Италией, где эти мощи задаром никому не нужны. И я абсолютно уверен, что промысел Божий есть. Только я считаю, что те проблемы, которые у нас есть, они не только за это. Я считаю, что в первую очередь, за что мы страдаем и будем еще страдать,это за то, что мы каждый год убиваем несколько миллионов детей не рожденных, называя это деликатным словом аборт. За это несем ответственность. Причем, к сожалению, ответственность за это несут не только персональную, но и коллективную. Ну, и за отход от православия, за то, что творили всякие непотребства. За все хорошее надо платить. Вот за то, что сейчас происходит на Украине, они уже платят. Но заплатят еще стократно больше. За всё всегда надо платить.

Что касается первого вопроса – по поводу глобального разделения в будущем стран на мега-государства. Мои взгляды написаны в книге «Третья империя». Я думаю, что большая война все-таки будет. Я думаю, что ее не избежать. Когда я говорю «большая война», я, конечно же, имею в виду войну России с Америкой. Больше воевать некому и не с кем по-крупному в современном мире. По крайней мере, я не вижу других вариантов.

Савельев:

- Скорее всего, на третьей территории какой-то?

Юрьев:

- Скорее всего, это будет происходить на территории Европы, без ведения боевых действий на территории России или США. И по этой же причине будет без нанесения ударов ядерным оружием по тылу, то есть по городам противника. А ядерное оружие на чужой территории – это святое дело. По крайней мере, так будут рассуждать. Я знаю, какие сейчас пойдут вопросы. Юрьев хочет войны. Я не говорю, что это будет хорошо или плохо. Я делаю предсказание, а не надежду высказываю. Я вот, например, твердо знаю, что через полгода будет снег и зима. Правда, такая погода, как сейчас, похоже, и до этого будет.

Савельев:

- Да, это лето вы не могли предсказать.

Юрьев:

- Но зимой зима будет точно. Я не люблю зиму. Но от того, что я ее не люблю, от этого тот факт, что она все равно будет, ведь не меняется. И я думаю, что в результате этой войны произойдет следующее, переход человечества на следующую ступеньку объединения. То есть сначала люди жили родами. Потом – племенами. Племена сложились в народности. Народности – в нации. И вот сейчас, наверное, нациям, то есть этносам современным, пришла пора во что-то более крупное сложиться, условно скажем, в суперэтносы. Я таких вижу, в зависимости от политических раскладов, на территории Земли четыре, пять, шесть, может быть.

Савельев:

- Александр интересовался географией.

Юрьев:

- От нас зависит. Если отвоюем так, как отвоевали в прошлый раз, то попадем в этнос… Я отвечу вам косвенно. Понятно, что западнее нас, но восточнее США, то есть на территории нынешней Европы, хоть Западной, хоть Восточной, хоть Центральной, нет ни одного государства, которое бы заслуживало продолжение сохранения своих государственностей. Не в смысле – заслуживало перед каким-то третейским судом, а заслуживало, что ни одно из них не собирается свою государственность отстаивать. Как известно, если ты не хочешь кормить свою армию, будешь кормить чужую. Надеюсь, что нашу.

Савельев:

- Остальные подробности повторять не стоит. Для тех, кому этот вопрос интересен, почитайте «Третью империю», ее можно скачать на сайте Главтема.рф. Там поднято и очень много других тем. И они все соответствуют лозунгу, как должно быть. А это лозунг нашей программы. Предлагаю от больших и глобальных территорий перейти к квадратным метрам.

Юрьев:

- Хорошо. По сколько возьмем?

Савельев:

- Сколько дадут.

Юрьев:

- Дадут? Ни хрена не дадут.

Савельев:

- Громкий, болезненный, социально значимый закон приняли в Госдуме. Закон о реновации. Путин даже сегодня об этом говорил: не надо втаскивать насильно людей в программу реновации. А вы что считаете, программа неужели так сильно необходима в современной Москве? И как ее экстраполировать на всю Россию?

Юрьев:

- Давайте напомним тем, кто этого не знает, не интересовался или вообще не в Москве живет, поэтому вообще не интересуется, о чем идет речь. У нас есть законодательство, оно вполне действующее, по которому, когда дом становится аварийным, он начинает подлежать отселению, в зависимости от степени аварийности. Их могут мгновенно расселить, разные бывают варианты. И существует порядок, каким способом. Там довольно существенно защищены права граждан, в том смысле, что они получают квартиры там же, а не хрен знает где, не меньше, и так далее. Что сделал Собянин со своим окружением? Они говорят: а вот у нас есть много жилья, которое является ветхим. То есть оно еще не попадает под нормы выслужившего полностью свои сроки и подлежащего сносу или аварийного и подлежащего сносу по этой причине немедленному. Но, типа, они все равно через десять лет выработают. Это алгоритмизируемая вещь, там никаких гаданий нет. Давайте, не дожидаясь этого, сразу. На мой взгляд, инициатива весьма разумная по существу, то есть с градостроительной точки зрения, и абсолютно дебильная с политической.

Савельев:

- Перед выборами 2018 года.

Юрьев:

- Даже и не перед выборами. На крайний случай, обратись к людям, но только обратись к людям не так, что вы будете голосовать до такого числа. А просто скажи, что, граждане, мы готовы ветхие дома, которые еще не выслужили свой срок, подходящие под такие категории, заранее расселить по тем же правилам или по другим правилам. Кто хочет – обращайтесь к нам. Не будем мы вам никаких заданий давать по голосованию, по решению. Просто, кто хотите, обращайтесь. Мы обязуемся рассмотреть. Потому что в норме могут сказать, что никто и писать не будет, потому что срок не вышел. Нет, а мы рассмотрим. А так это все для того, чтобы украсть какое-то количество денег на этой стройке, затевают вещь, которая уже принесла большие проблемы политической стабильности России. Да, у нас запас прочности по стабильности, мы не Украина. Но, тем не менее, зачем испытывать на прочность? Не нужно. И, конечно, когда этот процесс уже пошел, а что дальше остается? Госдуме только и остается, чтобы быстрее принимать, чтобы закрыть вопрос, внести максимум поправок, чтобы, по крайней мере, все вопиющие вещи оттуда убрать. Президенту ничего не остается, кроме как говорить, что это правильно.

Савельев:

- Какое-то вымогательство, заложники.

Юрьев:

- Я не удивлюсь, если результатом всего этого будет смена мэра Москвы.

Савельев:

- Посмотрим. Я человек из народа. Мне казалось, если уж такая проблема стоит, пожалуйста, Удмуртия, сегодня показали ветхое жилье, потренируйтесь там, если уж так хотите помочь населению. Попробуйте, как там это работает. Тоже мне, выбрали город, который разваливается на глазах.

Юрьев:

- Я с тобой не соглашусь чисто формально. Выбрали – кто? Если бы это была инициатива федеральной власти, которая подумала: будем делать, но где? Давайте сначала в Москве. А могли бы сначала в Удмуртии делать. Это был бы один разговор. Допустим, тогда бы ты был прав. Но это инициатива московского правительства. Оно не может на территории Удмуртии что-то делать.

Савельев:

- Я человек из народа. Человек из народа разбираться, кто там – федералы или москвичи – решили, ему наплевать.

Юрьев:

- Я тоже вроде… «вышли мы все из народа», как раньше пели.

Савельев:

- Вы вообще не работающий пенсионер, как вы себя называете.

Юрьев:

- Поскольку у меня право на персональную пенсию, я ее не оформлял, между прочим, это какие-то большие деньги, тысяч на триста, наверное, рублей.

Савельев:

- Пенсия?

Юрьев:

- У меня категория А. Но я все равно ее не оформлял, пенсию не получаю. Пусть достанется другим.

Савельев:

- Реновацию дальше разжевывать уже смысла нет. Мне кажется, и предсказание было сделано, да и смысл всей этой реновации, я так понимаю, люди между строк все-таки прочитали. Потому что, видимо, плитки уже недостаточно для нашей власти.

Юрьев:

- Видимо. Нет, вообще-то вещь, может быть, и не бесполезная. Но уж точно не первоочередная.

Савельев:

- Поговорим о Тиллерсоне. Я думаю, что даже во сне не видели того, что заявил Рекс. А что он заявил? Он заявил, что не хочет быть прикован наручниками к минским соглашениям. И вообще просит парламент дать правительству США больше гибкости для поиска компромисса между Украиной и Россией. Что означает эта просьба? Неужели официальные власти США уже громогласно говорят о том, что минские соглашения неэффективные, исполнять мы их не собираемся, давайте придумывать что-то новое? Это сон или Дед Мороз посетил нас, судя по погоде?

Юрьев:

- Нет. Дед Мороз, который решил согреться водочкой и забрел к нам. Я думаю, что есть несколько факторов. Никакой особенной благостности я в этом не вижу. И большой трагедии тоже не вижу. Я думаю, что, во-первых, Соединенным Штатам Америки не очень нравится сложившаяся ситуация, когда урегулированием ситуации на Украине, в их представлении, в западном, в западном представлении же Россия не является участником урегулирования, они является врагом, инициатором. То есть даже те люди в Америке, поверьте мне, которые считают, что и правильно Россия делает, и пусть возвращает свои территории, все равно она уверена, что это агрессия России. Просто совсем нет людей, которые бы считали по-другому. Им очень мозги сильно промывают. Но главное заключается в том, что не устраивает Америку. Что вот получается, что… кто занимается урегулированием, если Россия сама сторона? Сколько бы Россия ни утверждала, что она не сторона, там все равно считают, что сторона. Украина – сторона. ДНР и ЛНР – вообще сторона, тем более еще такая пораженная в правах пока. Значит, урегулированием занимаются Франция и Германия? Если вдруг, не дай бог, получится, это значит, лавры великих миротворцев, которые решают сложнейшую проблему, получают Франция и Германия? Это для американцев как-то…

Савельев:

- А вы сейчас тоже гипотетически сказали «вдруг получится»? Получится?

Юрьев:

- Да нет, конечно. Но американцы же этого не понимают. Люди, которые всерьез считают, что мы дико страдаем от их санкций и держимся из последних сил, значит, они неадекваты, а неадекват мало ли чего может считать. Точнее, много чего.

Савельев:

- Многие поговаривают, что Рекс пытается для Трампа сделать хоть какую-то переговорную позицию перед встречей с Путиным, хоть как-то развязать руки.

Юрьев:

- Это второе соображение. Я даже больше вам скажу. Смотрите ситуацию. Трамп, конечно, с удовольствием бы разменял Украину с Россией на что-то другое, важное Америке.

Савельев:

- А у нас такое есть?

Юрьев:

- Конечно. Например, послевоенное устройство в Сирии. Поверь мне…

Савельев:

- Это равноценно?

Юрьев:

- Для Америки, для правительства Трампа это важнее, чем ситуация на Украине, раз в сто. Его вообще не интересует ситуация на Украине. Но он заложник предыдущей политики. Поэтому он просто не может сказать: идите вы со своей Украиной туда-то. Вроде бы американцы его уже поддерживают. Тогда уж точно скажут: вот мы же говорили, что он с Россией сговорился, хакеров вспомнят, хотя они здесь вроде ни при чем, но тем не менее. То есть он бы с удовольствием разменялся. Но разменяться – надо сделать так, чтобы это можно было бы хоть как-то продать своему истеблишменту. Причем продать не только ту часть, которую с России получишь, а и ту часть, которую отдашь. И в этом смысле американское общественное мнение является заложником уже высказанных позиций, уже идущих внешнеполитических процессов со стороны Америки, в рамках этих самых минских соглашений. Один из самых простых и эффективных способов, чтобы поменьше говорили, что ты сдал интересы демократии Америки и бедной Украины, - поменять формат сразу не удобный тебе. Поменял формат – тогда никак нельзя уже тебя упрекать, что ты в рамках предыдущего формата кого-то слил. Да его нету, формата.

Савельев:

- Поменять формат – и тут уже можно торговаться. Потому что смысл торговаться на том поле, где у тебя нет вообще никакого люфта для маневра?

Юрьев:

- Да. При этом надо понимать, что даже в новом формате Трамп не царь, он даже не диктатор, он даже не сильный глава государства. Он пока глава государства, который не может взять ситуацию под свой контроль. А в Америке, по конституции, глава государства, и когда может взять под свой контроль, этот контроль весьма условный.

Савельев:

- Он только зачаток рушения системы.

Юрьев:

- Ну да. Поэтому я думаю, что вполне возможно, что будет предложена такая схема американцами. И дальше, если мы ее примем, с какими-то модификациями, она и будет предлагаться, дальше будут пытаться ее продать уже американскому истеблишменту. Не нужны никакие эти… давайте проводим новый референдум относительно того, хотят быть в Украине или хотят быть в России. Может, российской стороне удастся настоять, чтобы или получить независимость, но американцы будут этому сопротивляться, чтобы прецедентов в мире не создавать. Мы, типа, сами американцы, проконтролируем ход референдума, и все. И выступаем гарантами, что если те проголосуют за, то мы заставим Украину это признать. Тогда это становится легитимным.

Савельев:

- В подтверждение ваших слов, в интернет сливается информация, а информация такого толка вряд ли сливается просто так, наверное, как-то уже готовится почва, прощупывается, инсайдеры из окружения Порошенко проговорились о визите в США, и, как следствии, о поручении Порошенко начать разработку проекта закона по реинтеграции Донбасса. Это пока только слухи и сливы. Но, в принципе, то, о чем вы говорите, уже начинает…

Юрьев:

- А что значит – реинтеграция? Реинтеграция не катит.

Савельев:

- Но это уже начало.

Юрьев:

- Нет. Что такое минские соглашения? По минским соглашениям, если отбросить все детали, которые на самом деле можно не повторять, потому что они не очень важны, они безумно важны для тамошнего населения, но они мало важно для внешнеполитического анализа. Отвод тяжелых вооружений, обмен пленными, это все важно. Сутевых моментов там два. Что Украина вводит децентрализацию, федерализацию. То есть делает по меньшей мере эти две области федеральными. То есть достаточно автономными. Когда это происходит, те передают Украине контроль над российско-украинской границей, проходящей там. А Россия этому не препятствует. На самом деле, как вы понимаете, отдавать им под контроль границу подобно смерти. Они ее запечатают и после этого раздавят ЛНР и ДНР. Мы пошли на эти соглашения, просто потому что наше руководство твердо знало, что Украина никогда не выполнит свою часть. Следовательно, просьба не беспокоиться. Что можно сказать по поводу того, какая может быть альтернатива? Скорее всего, будет такая, о которой я говорю. Что или пусть не выходят и остаются, или пусть выходят с концами. Это легко продать американцам.

Савельев:

- Вы считаете, что американцы предложат нашим в какой-то закрытой сделке или в закрытом формате устроить на Украине референдум?

Юрьев:

- Не на всей Украине, а в ДНР и ЛНР. Или, скорее всего, в Донецкой и Луганской областях.

Савельев:

- По крымскому сценарию, по сути?

Юрьев:

- Нет. Референдум под их контролем. Может быть, под их и нашим. В том числе под их.

Савельев:

- Результатом которого будет отделение.

Юрьев:

- Если проголосуют за отделение.

Савельев:

- Будем надеяться.

Юрьев:

- Услышь. В Америке же доминирует точка зрения, что референдум подстроен Россией. Американцы так устроены, что они физиологически, люди и даже политики, они не могут сказать, что да, там люди хотят все, реально 90 % хочет выйти из состава Украины. Хочется – перехочется. Это противоречит всем их устоям и ментальности.

Савельев:

- Потому что это рушит всю их позицию. И по результатам этого референдума вышеназванные республики отойдут в состав Российской Федерации.

Юрьев:

- Или в псевдонезависимость.

Савельев:

-Это вам так кажется?

Юрьев:

- Да, я думаю, что так. Но я думаю, что в любом случае зря власти, например, Пушилин из ДНР говорит, что это все… они все боятся какой-то сделки у них за спиной. Они никак не могут поверить, что Россия ни при каких обстоятельствах их не бросит и не сдаст. Просто не поступает так Россия никогда. Мне скажут: поступала в 1991 году. В 1991 году было ублюдочное развалившееся что-то, а не Россия. Их можно понять, они жили на Украине, а там, конечно, не соврешь – вообще день зря прошел. По крайней мере, в отношении политиков. Но на самом деле я думаю, что ко всему этому надо относиться спокойно. Я думаю, что то, что нам предложат новый формат именно как часть сделки, включающий в себя какой-то размер, скорее всего – по Сирии, я абсолютно уверен. А если он нас не устроит, еслимы сочтем, что это не отвечает ни интересам донецких и луганских людей и не нашим, мы скажем: спасибо, не интересно. Это же предложение, а не требование.

Савельев:

- Это предложение. По-вашему, в обмен они хотят каких-то преференций по Сирии. Это значит, что в Сирии мы занимаем сейчас главенствующие позиции?

Юрьев:

- Конечно. Во-первых, давайте так. Когда ты обращаешься к другой стране, хочешь, чтобы она что-то сделала, это можно сделать в разных форматах. Можно, чтобы это была просьба, можно, чтобы это было предложение. Можно, чтобы это было требование. Можно, чтобы это был совет. Советы нам от американцев неинтересны. Просьбы – они нам не близкие, мы их выполнять не собираемся, они это понимают. Значит, остаются предложения и требования. Они тем и отличаются, что предложение – это что-то предлагают, чтобы тому интересно было. А не говоришь: иначе мы тебя это…

Савельев:

- Я, видимо, недостаточно ярко сделал акцент.

Юрьев:

- Ты все правильно сделал. Я перехожу. Поэтому для этого они должны что-то предлагать, что, на их взгляд, сильно нам интересно. И то, что они считают, что без их участия мы получить не можем. Например, чтобы Донбасс был отдан в независимость или нам с согласия Украины. То есть абсолютно легитимно, так, что уже никто в мире не сможет подкопаться. Естественно, они это могут сделать только в том случае, если они что-то хотят от нас. Я думаю, что это будет касаться Сирии. И я думаю, что ситуация ведь какая. Гражданская война близится к завершению.

Савельев:

- Генштаб уже фактически констатировал фактическое прекращение гражданской войны.

Юрьев:

- Да, но это немножко разные вещи. Он проанонсировал прекращение на данный момент. Из этого не следует, что она не может через месяц опять начаться. А я говорю о том, что, похоже, близится реальное окончание.

Савельев:

- Причем гражданская война – это все-таки с умеренной оппозицией правительственных сил. ИГИЛ – это не гражданская война. ИГИЛ – это обычная война.

Юрьев:

- Не знаю. Но думаю, что и с ИГИЛ тоже кончается. Все хорошее имеет конец. Можно его и отрубить,этот конец, вместе с головой. Так вот, соответственно, близится к концу. Боевые действия, думаю, скоро кончатся. Как раньше, когда я работал на госслужбе, ну и сейчас также, есть такая формулировка: распустить какую-нибудь правительственную комиссию в связи с успешным завершением ее работы. Так и здесь. Война заканчивается в связи с успешным завершением. Враг разгромлен. С кем дальше воевать? Эти вроде готовы договариваться.

Савельев:

- А враг разгромлен кем?

Юрьев:

- Там же были соглашения, по которым с ИГИЛ никаких договоренностей и с еще двумя-тремя такими же. А с остальными – там есть определенные договоренности, что вы не поднимаете на нас оружие, мы не поднимаем на вас. А вместе бороться с ИГИЛ – это пожалуйста.

Савельев:

- Я пытаюсь задать конкретный вопрос. Есть ли в этой войне победитель?

Юрьев:

- Конечно, есть.

Савельев:

- А как он называется?

Юрьев:

- Он называется правительство Сирийской Арабской Республики. Вот и весь победитель.

Савельев:

- А все эти коалиции и наше вмешательство – мы являемся лишь инструментом?

Юрьев:

- Мы не сторона, мы не можем победить в прямом смысле там, где мы не участвуем.

Савельев:

- Мы и в конфликте на Украине официально не участвуем.

Юрьев:

- Поэтому мы там и не являемся победителями.

Савельев:

- Тонкости есть. Грубо говоря, прямым бенефициаром прямым при продаже компании не может быть тот, кто не является ее акционером. Так устроено. Косвенно может кто-то другой получить. Косвенно, конечно, мы победители. Мы уже и являемся, и будем. Теперь возникает вопрос, кто какую часть территории будет контролировать. Как контролировать – это им еще долго предстоит договариваться. Делить ли страну, против чего категорически выступает Россия и сирийское правительство. Или не делить, но дать такую полуавтономию. Вот тут вы, скорее всего, с курдами, я думаю, так и будет. Или же просто разделить, по иракскому сценарию. В Америке Ирак же фактически разделен де-факто на три части: на шиитскую, суннитскую и курдскую.

Савельев:

- Но формально это одно государство.

Юрьев:

- Это совсем условно. А можно сделать как СССР в 1991 году. И формально разделить. Тоже бывает такое. Это как Чехословакия – на Чехию и Словакию. Это совсем не беспрецедентная вещь будет. Сейчас еще не совсем понятно точно, еще от последних боев зависит, но важно, какие территории де-факто контролируются проамериканскими, протурецкими движениями, а какие – российскими и ее союзниками. Выясняется, что самое большое, что будут контролировать проамериканские эти, хорошо, если 15 %. И сильно второстепенных с экономическо-географической точки зрения.

Савельев:

- Для них это маловато.

Юрьев:

- А больше не могут. Потому что, если какая-то часть де-факто на данный момент контролируется их движением, то они могут прилагать дикие усилия для того, чтобы Асад тех оттуда не выбил. Но чтобы отдались какие-то провинции тем силам, которые там даже… их и войск нету. Это тоже возможно. Только в результате сделки. Если бы не было России, американцы просто высадили бы свои войска. Так страшно. Вот я думаю, что примерно такая сделка и будет предложена. Что вы оказываете влияние на Асада, чтобы он дал побольше, понятно, что не половину.

Савельев:

- А позволят ли Трампу его внутриполитические противники вести такую игру? Мне кажется, что у их элит позиция одна: ничего России не сдадим!

Юрьев:

- Нет, у них еще более важная позиция: ничего Трампу не дадим! Даже не так: России бы даже что-нибудь отдали, лишь бы только Трампу не дать. Внутриполитическая борьба в Вашингтоне – это отдельный вопрос. Нам даже не очень интересно в это влезать. Для нас это все не вопрос жизни и смерти. Время работает на нас и в Донбассе, и в Сирии.

Савельев:

- Это заявление Тиллерсона говорит о том, что, в принципе, Америка начинает новый формат отношений с Россией, и этот формат будет уже диалог?

Юрьев:

- Это говорит о том, что новое правительство Америки очень хочет, чтобы было так. И изо всех сил пытается найтитакую форму этого, которую она сможет протолкнуть через проблемы своего истеблишмента.

Савельев:

- Слава России! Вот что хочется сказать в конце нашего эфира.