Таких не берут в космонавты. О чем, на самом деле, мечтают люди, которые лечатся от лейкоза

"Главная моя цель, позволяющая идти вперед — это мой ребенок," - говорит Наталья Черкасова Фото «Фонд борьбы с лейкемией»

Татьяна Рыбкина, диагноз: острый лимфобластный лейкоз

О своем диагнозе я узнала, когда забеременела и встала на учет в женскую консультацию. Когда я сдала первый анализ крови и пришла через неделю за результатами, моя врач выглядела очень напуганной. Она сказала, что никогда ничего подобного у беременных не встречала: лейкоциты сильно завышены. Меня направили к гематологу, я снова сдала кровь — и результат оказался неутешительным. Когда, наконец, взяли пункцию и стал понятен мой диагноз — меня направили в Москву.

Татьяна Рыбкина о диагнозе узнала во время беременности Фото «Фонд борьбы с лейкемией»

Рязанские врачи пророчили мне аборт, и в Москву я ехала с настроем, что моего ребенка не будет. До этого я уже сделала УЗИ — это была 12 неделя. Я видела ручки, ножки. Тогда же я узнала, что у меня будет девочка. А первый ребенок у нас с мужем мальчик, Степан.

В Москве меня успокоили и сказали, что лейкоз никак не влияет на развитие беременности и она будет сохранена. Это меня очень вдохновило. Дальше началось лечение. Сначала я лечилась в Москве стационарно, затем амбулаторно — приезжала, пересдавала анализы, принимала препараты. И в январе 2017 я родила здоровую девочку.

Дочку мы назвали Настя. Она появилась на свет пятого января, а четвертое — это день Анастасии Узорешительницы. Уже потом мы совершенно случайно узнали, что это имя переводится как “спасенная, возвращенная к жизни”.

Все мои планы всегда были про детей — и до болезни и после. Больше всего я хотела оказаться с ними рядом и это держало меня в тонусе. После трансплантации костного мозга я провела в больнице полгода, были разные осложнения. В одном из наших разговоров по телефону сын мне сказал: “Мам, я тебя еще увижу когда-нибудь?”. В этот момент у меня почва ушла из-под ног. Я ему сказала: “Конечно, сынок, ты меня еще увидишь”. С одной стороны эта его фраза меня шокировала, а с другой — дала мощный стимул к выздоровлению.

"Все мои планы всегда были про детей — и до болезни и после," - говорит Татьяна

У моих родителей, которые живут в деревне, есть беседка, в которой мы собираемся всей семьей и пьем чай. Моя мечта очень простая — и она до сих пор меня стимулирует: летом заварить чаю, сесть всей нашей большой семьей, с моими детьми, с моими маленькими племянниками в этой нашей беседке и почувствовать: все в сборе.

Ксения Тебелева, диагноз: лимфома Ходжкина

В начале марта 2017 года я стала себя чувствовать плохо: было ощущения какого-то непроходящего гриппа. А в августе над ключицей с левой стороны у меня вылез лимфоузел размером с яйцо.

После терапевта и хождения по разным врачам, я попала на прием к хирургу, который пощупал мой лимфоузел и сказал: “Что-то мне это не нравится. Давайте-ка вы сходите на рентген, а затем к онкологу”. И уже рентгенолог мне сказал, что у меня очень большого размера лимфома.

Ксения мечтает снова начать путешествовать Фото: «Фонд борьбы с лейкемией»

Страха у меня поначалу не было — про лимфому я слышала что-то краем уха, как мы слышим про все в жизни, но толком ничего не знала. Единственное, что я хотела знать: лечится это или нет? И, конечно, моя болезнь сильно выбила меня из зоны комфорта. Когда у тебя лимфома, ты буквально выпадаешь из жизни, не видишь родных, постоянно случаются большие финансовые затраты, никуда не можешь поехать. Это тяжело.

Я не ставлю перед собой какую-то глобальную цель на жизнь, которая мотивировала бы меня двигаться вперед -- каждый день у меня есть какие-то маленькие цели, которые делают мою жизнь полной событий. Сейчас я особенно радуюсь каким-то своим небольшим победам, причем небольшими они кажутся только со стороны здорового человека. Но когда у тебя лимфома, маленькие дела превращаются в настоящие достижения: пробежать 5 метров, банально почистить зубы.

Единственное, о чем я по-настоящему мечтаю — это возобновить мои путешествия. Пока из-за болезни я могу ездить не везде — мне противопоказаны длительные перелеты, физическая нагрузка, жаркий климат. Хотя до болезни я очень хотела поехать в Африку, посмотреть Занзибар, Танзанию. Но есть же еще Норвегия, Финляндия, где мне тоже очень хотелось бы побывать. Ближайшее путешествие я совершу куда-нибудь поближе, например, в Грецию.

Наталья Черкасова, диагноз: острый миелобластный лейкоз

Все началось летом: мы собрались ехать с семьей — мужем и сыном — на машине в Геленджик, своим ходом. Единственная проблема заключалась в том, что у нас не было чемодана на всю нашу большую семью. Как только появились деньги, мы поехали в магазин и купили красивый красный чемодан — он мне сразу понравился. Но воспользоваться им так и не получилось: у меня вдруг резко заболела спина, начались сильные боли и поездку на юг пришлось отложить.

Наталья мечтает попасть на первую школьную линейку сына

Фото: из личного архива

Я отправилась к неврологу, она мне назначила лечение. Я пропила нужные препараты, но мне становилось все хуже и хуже: началась сильная одышка, пульс достигал отметки 140. Невролог грешила на щитовидку. Когда я сдавала анализы на щитовидную железу, попросила медсестер: «Девочки, возьмите у меня еще заодно и кровь». На другой день звонит врач и говорит: «Вы знаете, что у вас предсмертное состояние? У вас упали все показатели крови: гемоглобин — 40».

К своему диагнозу я отнеслась очень спокойно. Муж с мамой, конечно, очень переживают за меня, но виду не показывают. Сын скучает, но у него нет понимания происходящего. Мы каждый день разговариваем с ним по телефону, он говорит: «Мам, тебя еще не отпускают?». Но слез, истерик у него нет — в этом плане я за него, конечно, спокойна.

Сама про себя могу сказать, что я очень сильная. Мама мне говорит: «Ты прямо какая-то деревянная». Да, тяжело, да, скучаю по родным. Посмотришь на фотографии, поговоришь по телефону — конечно, слеза пробивается, не такая уж я и железная. Двери за родными закрываются в палату — я поплачу, потом успокаиваюсь.

Главная моя цель, позволяющая идти вперед — это мой ребенок, желанный, доставшийся мне после очень тяжелой беременности. Сейчас ему шесть лет, в этом году он пойдет в первый класс и я хочу первого сентября все-таки постоять у него на торжественной линейке. Пусть в мае меня на выпуске из детского сада не будет, но на линейке-то я должна быть. Ну и конечно, у меня есть цель вылечиться и, наконец, осуществить давно задуманное: поехать на юг с нашим большим красным чемоданом. Что я его, зря покупала?

Сафронов Михаил, диагноз: острый промиелоцитарный лейкоз

Все началось с того, что у меня стали кровоточить десны. Пошел я к дантисту, тот посоветовал удалить камень и дал обычную «полоскалку». Пойти к гематологу я решил, когда вскоре после моего визита к стоматологу проснулся с утра и обнаружил себя прилипшим к окровавленной наволочке.

Михаил признается, что болезнь заставила его пересмотреть взгляды на жизнь Фото: «Фонд борьбы с лейкемией»

У гематолога ничего страшного почему-то не увидели, дали таблетки, сказали сдать кровь — причем не срочно, а на неделе. Ну и я поехал в Москву на работу. Там, чую — дело совсем плохо: поднимаюсь на второй этаж и задыхаюсь, на третьем сердце выскакивает. Неделю кое-как доработал и поехал домой.

В итоге сдал кровь в обычной поликлинике. Когда, наконец, отвез гематологу анализы, у нее глаза на лоб вылезли и она убежала звонить, чтобы меня немедленно отправили в Тулу на госпитализацию.

Трудно сказать, что я почувствовал в тот момент. Такая жизнь: некогда чувствовать, некогда думать — надо было искать машину, искать, кто меня отвезет.

Уже потом, лежа в больнице, я впервые ощутил какую-то пустоту внутри. Но мне думается, что даже когда человека ведут на расстрел, он не очень верит, что может умереть.

В больнице было сложно: капельницы, реанимация, невозможность ухаживать за собой самому. Из-за проблем с легкими и сердцем мне ограничивали потребление жидкости, от кислорода всё вечно пересыхало и постоянно хотелось пить. Если спросить о моих мечтах на тот момент — я мечтал выйти из больницы и выпить огромную кружку кваса: он мне снился.

Родители меня очень поддерживали — я не представляю, как без них я смог бы пройти эти испытания. Поддерживали меня и друзья, и врачи — чтобы упомянуть всех, нужно отдельную книгу писать. А еще, конечно же, помог наш Фонд (между собой мы его называем «нашим») —« Фонд борьбы с лейкемией», который очень много сделал для меня лично — от покупки дорогих лекарств до разговоров по душам.

Во время болезни мои взгляды на жизнь сильно поменялись. До 29 лет я жил не тужил: школа, студенческая жизнь, работа в Туле и в Москве, съемное жилье, гулянки….

Больше всего сейчас мне хочется семью и детей, с которыми я бы хотел уехать жить в деревню. У меня есть домик в деревне, где жила моя бабушка, но сейчас он в запустении и нужно много денег, чтобы привести его в жилой вид. Но садом заниматься уже можно. Я расчистил участок, посадил груши, алычу, яблони, вишни, черешню, сливу и разные кустарники, жимолость, смородину.

Если говорить глобально, мою мечту можно уместить в строчки из одного советского мультфильма:

Маленький домик, русская печка,

Пол деревянный, лавка и свечка,

И ребятишек в доме орава.

Вот оно — счастье! Правда, Забава?

ВАЖНО

«Фонд борьбы с лейкемией» помогает взрослым больным с раком крови. Помочь можно тут